Без подписи
Например, стоит себе на столе кувшин. Красивый такой, позолоченный, с ручкой. А в нем - вино. И льет в тебя мама это вино всю жизнь с детства, и говорит: "Вот это вот любовь, милая. Пей, деточка, так меня еще моя мама поила. Пей, пей, вкусно же!" А у тебя внутри после вина такое чувство щемящее-щемящее, прям вот как будто жалко кого. Вино ты, конечно, на дух не переносишь, потому что тебе три года, и вино это мерзкое, кислющее, и голова от него кружится. Но мама говорит, что это любовь, а не вино, значит, так оно и есть, ведь мама - она ж знает, она прям почти как Бог же. И пьешь ты это вино, морщишься, но пьешь, ведь если любовь, то как не пить?! И пьешь ты это вино тридцать лет и три года, и давно оно тебе уже кислым не кажется, и голова не кружится, и все вообще нормально и даже хорошо.
А однажды просыпаешься, и чувствуешь, что странненько как-то булькает внутри. Смотришь на себя в зеркало внимательно - как обычно все, кувшинчик как кувшинчик, позолота на месте, ручка на месте, вино внутри...Чего тогда булькает? И ходишь ты и спрашиваешь всех вокруг - как так-то, почему булькает-то? А люди вокруг смотрят на тебя и кто пальцем у виска крутит, кто еще вина предлагает, кто назидательно так говорит: "вот родишь деточку, все твое бульканье и закончится! Рожай скорее, а то иш чего удумала, странненько ей!" И ходишь ты и ходишь, либо пока не забудешь за делами житейскими про бульканье странное, либо пока мудреца не встретишь. А мудрец посмотрит на тебя внимательно, пристально так, и скажет: "А дай-ка я твоего вина попробую?" И ты с гордостью ему свое вино даешь, и говоришь: "Оно у меня отличное, терпкое, щемящее, выдержанное. Пей на здоровье!" Пробует мудрец вино, и задумывается. Спрашивает: "Булькает тебе, да?" А ты думаешь: "Откуда он узнал-то? Чего он, мысли читает что ли? Интересный какой! Поговорю, пожалуй с ним". И говоришь ты с ним, говоришь, дни и ночи напролет...длинно говоришь, нескладно. Путаешь все, сбиваешься, краснеешь, запинаешься. А он знай тебя слушает да спрашивает.
А еще однажды ты просыпаешься, встаешь с кровати, идешь к зеркалу, смотришь на свою заспанную физиономию - как обычно все, глаза прищуренные, волосы растрепаны, нос на месте, уши на месте. И странненько тебе как-то. По-хорошему странненько. И понимаешь ты, что нет больше в тебе бульканья, нет вина этого ненавистного, проклятущего, и не кувшин ты вовсе, а совсем даже и человек. И так хорошо тебе, так легко и радостно становится. А еще понимаешь, что не любовь в том кувшине на столе была, и уж точно не вино.
Вина.
С виной кувшин стоял.
Что ж, бывает.
А однажды просыпаешься, и чувствуешь, что странненько как-то булькает внутри. Смотришь на себя в зеркало внимательно - как обычно все, кувшинчик как кувшинчик, позолота на месте, ручка на месте, вино внутри...Чего тогда булькает? И ходишь ты и спрашиваешь всех вокруг - как так-то, почему булькает-то? А люди вокруг смотрят на тебя и кто пальцем у виска крутит, кто еще вина предлагает, кто назидательно так говорит: "вот родишь деточку, все твое бульканье и закончится! Рожай скорее, а то иш чего удумала, странненько ей!" И ходишь ты и ходишь, либо пока не забудешь за делами житейскими про бульканье странное, либо пока мудреца не встретишь. А мудрец посмотрит на тебя внимательно, пристально так, и скажет: "А дай-ка я твоего вина попробую?" И ты с гордостью ему свое вино даешь, и говоришь: "Оно у меня отличное, терпкое, щемящее, выдержанное. Пей на здоровье!" Пробует мудрец вино, и задумывается. Спрашивает: "Булькает тебе, да?" А ты думаешь: "Откуда он узнал-то? Чего он, мысли читает что ли? Интересный какой! Поговорю, пожалуй с ним". И говоришь ты с ним, говоришь, дни и ночи напролет...длинно говоришь, нескладно. Путаешь все, сбиваешься, краснеешь, запинаешься. А он знай тебя слушает да спрашивает.
А еще однажды ты просыпаешься, встаешь с кровати, идешь к зеркалу, смотришь на свою заспанную физиономию - как обычно все, глаза прищуренные, волосы растрепаны, нос на месте, уши на месте. И странненько тебе как-то. По-хорошему странненько. И понимаешь ты, что нет больше в тебе бульканья, нет вина этого ненавистного, проклятущего, и не кувшин ты вовсе, а совсем даже и человек. И так хорошо тебе, так легко и радостно становится. А еще понимаешь, что не любовь в том кувшине на столе была, и уж точно не вино.
Вина.
С виной кувшин стоял.
Что ж, бывает.